«Я хочу знать, а не верить!»: разбираем фильм «Седьмая печать»

Историко-искусствоведческий разбор х/ф «Седьмая печать» (1957)

Один из самых больших успехов шведского режиссёра Ингмара Бергмана, х/ф «Седьмая печать» (шв. ”Det sjunde inseglet”) берёт своё начало в 1954 г. в его пьесе «Картины на дереве» (шв. ”Trämålning”). Три года спустя Бергман пригласил сильный актёрский состав и превратил её в фильм. Театральное прошлое «Седьмой печати» легко просматривается, поэтому фильм, по постановке близкий к кинематографу 30-х, иногда может «провисать» в глазах современного зрителя. Но вот рассказанная история…

Внимание: спойлеры!

Сюжет фильма разворачивается в Швеции XIV в., где буйствует чума. Рыцарь-госпитальер, Антониус Блок (Макс фон Зюдов) и его оруженосец (Гуннар Бъёрнстранд) возвращаются домой из крестового похода. На морском побережье рыцарь видит Смерть ¹ (Бенгт Экерот), которая пришла забрать его. Рыцарь предлагает сыграть партию в шахматы с условием, что он будет оставаться в живых, пока не побеждён. По дороге домой рыцарь и оруженосец встречают семейную пару актёров (Нильс Поппе и Биби Андерссон) и спасают немую служанку (Гуннель Линдхольм) от изнасилования. Рыцарь пытается обмануть Смерть и переворачивает доску – Смерть помнит позицию, но упускает из виду сбежавших актёров, пока заново расставляет фигуры. В конце концов, путники прибывают в замок рыцаря и встречают его жену (Инга Ландгре), но на следующий день их всех забирает Смерть, пока они читают Библию.

В фильме много уровней, связанных с сюжетными линиями, и отсылок. По моему мнению, три наиболее важные из них следующие:

1) Название – цитата из Библии: «И когда Он [агнец] снял седьмую печать, сделалось безмолвие на небе, как бы на полчаса» (Откровение 8:1). Традиционно это место трактуется как начало апокалипсиса. Собственно, именно этот отрывок и читают герои, когда за ними приходит Смерть.

2) Образ Смерти. В фильме Смерть персонифицирована в образе мрачного жнеца (англ. Grim Reaper).

Несмотря на многочисленные интерпретации и толкования смерти, такое представление появилось сравнительно поздно, только в 1847 г., но очень быстро завоевало популярность (о чём очень рекомендую вот это видео, частично натолкнувшее меня на идею разбора «Седьмой печати»).

3) «Танец смерти» в заключительной сцене.

Этот мотив появился в 1350-е после самой опустошительной чумы Средневековья – Чёрной Смерти. С тех пор он стал одним из лейтмотивов многих фаталистических работ (вплоть до современности – см., например, Totentanz немецкой фолк-группы Die Streuner). Центральная идея – смерти подвластны все, она заберёт всех – богатых и бедных, мужчин и женщин, грешников и праведников.

Влияние фильма на культуру оказалось огромным, сегодня мы рассматриваем многие его детали как сами собою разумеющиеся или клише. Я приведу только два общих места:

1) игра со смертью ² в попытке победить её (например, см. «Ужасное путешествие Билла и Теда», англ. Bill & Ted's Bogus Journey, реж. П. Хьюитт, 1991)

2) изображение смерти: чёрный плащ и коса стали по сути обязательными её атрибутами.

Увы, то ли до-интернет эпоха, то ли нераспространённый язык произведения не позволили разойтись ему на цитаты, а жаль. В картине множество глубоких идей, достойных афоризма. Например, когда Смерть говорит Антониусу: «Все вы говорите, что не готовы, но я никогда не меняю своего решения».

Некоторые фильмы сегодня используют «Седьмую печать» более или менее открыто. Самый яркий пример – это, конечно, «Последний герой боевика» (англ. Last Action Hero, реж. Дж. МакТирнан, 1993): в развязке Смерть из кино Бергмана (Иан МакКеллен), сошедшая с экрана благодаря волшебному билету, позволяющему путешествовать между кино и настоящим миром, ищет раненного героя боевика (Арнольд Шварценеггер) в Нью Йорке. Найдя его, мрачный жнец говорит, что ему было просто интересно посмотреть на того, кого нет в его списке – это иллюстрация к словам протагониста, что популярный киноперсонаж не может умереть, пока фильмы собирают кассу. Увы, сатирический характер «Последнего героя боевика» оказался не принят зрителем, и кино провалилось в прокате. Впрочем, нужно отметить, что МакКеллен играет совсем другого персонажа, чем Экерот: Смерть в исполнении первого молчалива, нетороплива и сурова, в то время как последний показывает её иногда и с чувством юмора, и с желанием побеседовать со своими жертвами.

«Седьмая печать» породила также и пародии (с определённой точки зрения, «Ужасное путешествие Билла и Теда» можно рассматривать целиком как пародию на Бергмана), например, «Седьмой Сколь», что ещё раз показывает её вклад в кинематограф.

Ещё один пример почти открытых отсылок к картине Бергмана – шведский фильм «Арн: Королевство в конце пути» (шв. Arn – Riket vid vägens slut, реж. П. Флинт, 2008) по мотивам трилогии Я. Гию: в начале фильма (ок. 1187) Арн Магнуссон, рыцарь-тамплиер, возвращается домой в Швецию из Святой земли после 20-летнего отсутствия. По правде сказать, «Седьмая печать» – не единственный источник вдохновения Гию: вся линия со спасением Саладина, судя по всему, позаимствована из «Талисмана» Вальтера Скотта, но это уже совсем другая история.

Другие фильмы отсылают к шедевру 1957 года в неявном виде. И даже если сценарист вовсе не опирался на «Седьмую печать», влияние Бергмана всё равно можно проследить. Ниже я постараюсь раскрыть его в, на первый взгляд, фильме совершенно иного толка – в «Царстве небесном» (англ. Kingdom of Heaven, реж. Р. Скотт, 2005).

1) Названия обоих произведений – цитаты из Библии: Откровение 8:1 в «Седьмой печати» и Матф. 3:2 и др. в «Царстве небесном».

2) Присутствие мудрого рыцаря-госпитальера: в «Седьмой печати» – сам главный герой, в «Царстве небесном» – друг главного героя (Дэвид Тьюлис).

3) Важная роль шахмат в обоих фильмах: в «Седьмой печати» они служат завязкой сюжета и далее присутствуют в фоне, в «Царстве небесном» король Балдуин V (Александр Поттс) наставляет главного героя, Балиана (Орландо Блум), за партией.

4) Рефлексия над «Танцем смерти»: в «Седьмой печати» оруженосец беседует о нем с художником, изобразившим его на стене церкви, в «Царстве небесном» Балиан рассматривает соответствующую роспись в своём новом доме и размышляет над надписью рядом: «Какие мы – такими и вы будете»:

5) Главный герой (в обоих случаях – рыцарь), связанный с крестовыми походами, сомневается в существовании бога. В «Седьмой печати», разговаривая со Смертью, Антониус говорит, что был бы готов умереть, если бы точно знал, что бог есть: «Я хочу знать, а не верить!» – говорит он.

В «Царстве небесном» Балиан отправляется в Иерусалим, чтобы искупить грехи и найти утешение в вере, но: «Бог не говорит со мной, даже на холме, где был распят Христос»,

– он начинает сомневаться и отыскивает рациональные объяснения библейским чудесам:

В обоих фильмах зритель не получает окончательного ответа на вопрос о существовании бога: Смерть от него уклоняется, а рыцарь-госпитальер замечает Балиану, что молчание ещё не означает отсутствия.

Если подытоживать, «Седьмая печать» оказала огромное влияние на кинематограф – мы находим как прямые цитаты из картины Бергмана (как в «Последнем герое боевика» или «Ужасном приключении Билла и Теда»), косвенные, но недвусмысленные отсылки (как в х/ф «Арн: Королевство в конце пути») и даже целые позаимствованные детали повествования (как в «Царстве небесном»). Какой можно сделать вывод? Я думаю, у каждого он будет свой, мой же таков: в состязании хорошей истории и хорошей визуализации первая всегда выиграет. Не так ли?..

Примечания.

¹ В фильме смерть представлена в образе мужчины, т.к. в германских языках слово «смерть» преимущественно мужского рода. Я предпочёл избежать рассогласования, поэтому в моём тексте Смерть – женского рода.

² Стоит, впрочем, отметить, что и сам Бергман не был, по-видимому, автором этой идеи: в церкви муниципалитета Тэбю (Швеция) есть знаменитая роспись, где Смерть в образе скелета играет в шахматы с человеком. Считается, что именно это изобажение и вдохновило Бергмана.

Дисклеймер: этот же текст на датском языке я опубликовал здесь, милости прошу, если кто читает на языке Андерсена.